Прошло более месяца с момента приезда в Минск группы Маврин. Тем, кто был на этом концерте, мы предлагаем восстановить его в памяти, а тем, кто не был, почитать и посмотреть, как это было. Материал несколько нетрадиционен и неформатен для Metalscript.Net, но вам должно понравиться.

И умираю за свободу –

Свободу быть самим  собой.

Е.Евтушенко

С тех пор, как много лет тому назад  услышав с первого звука ошеломившую меня музыку Маврина в музыкальном магазине и выйдя из него другим человеком, я уже не могла забыть хрустального звучания изумительных риффов Сергея, а увидев афиши, информирующие о приезде группы в Минск с новой программой «Моя Свобода», поняла, что не могу пропустить концерт этого инструменталиста, близкого мне по духу ещё и тем, что в решающий момент он ушёл вслед за Кипеловым.

«Спеши, покуда есть  куда спешить…»

(Е.Евтушенко)

Непозволительно задерживаясь по некоторым причинам на мероприятие, я восстанавливала  равновесие, утешая себя только тем, что  припоздниться на концерт Маврина  – это не самое страшное, что  может случиться в жизни меломана; гораздо хуже, когда в органе слуха, как у Владимира Петровича Холстинина, образуются проёмы от слишком громкого звука по причине частого пребывания на концертах.

«Они плечом друг  друга подпирают»

(Данте, «Божественная комедия»)

Впрочем, занимать места, как некоторые фанаты, за несколько часов до мероприятия  не было смысла по той простой причине, что если человеку случилось выйти, например, по делам, продышаться свежим воздухом, кому-то позвонить (хотя кому можно звонить во время концерта Маврина кроме самого Маврина?), то пробраться обратно на своё место к сцене сквозь фанатеющую гущу приверженцев уже не было шансов.

В зале светились цветные лоскуты  включённых мобильных телефонов и не слишком крутых фотоаппаратов (которые при бутылке водки за полчаса в принципе можно собрать и самому). Запретов на фотосъёмку от музыканта, вопреки его требованиям в прошлые разы во время гастролей в Беларуси,  на сей раз не поступало, видимо, согласно позиции: «Министерство здравоохранения предупреждает, что оно уже устало предупреждать».

Одни  стояли у сцены, выбрасывая «козу» и  кулаки в браслетах, другие сидели за столиками наверху, чинно попивая  как горячительные, так и прохладительные напитки. Часть публики пассивно стояла сзади, чутко вслушиваясь в игру музыкантов и наблюдая за происходящим. Глядя на угрюмых металеров-фанатов, вращающих своими жесткими лохмами, вспоминалась марка пива «Старый мельник». Были и такие «октябрята», которые сидели на шее у сотоварищей и экспрессивно выражали эмоции размахиванием снятой майки. Присутствующие в зале отчасти напомнили мне питерскую публику, которая – в отличие от московской – приходит на концерт в значительной степени за тем, чтобы не только на группу посмотреть, но и пивка попить, чему, весьма кстати, очень способствует уютная атмосфера клуба «Реактор».

Гитару  «знал боками и  зубами»

Итак, группа СЕРЖ МАВРИН, основатель которой  решил, что лучше в своей ладье, чем на чужом корабле, представила нам новую программу «Моя Свобода», исполняя до боли незнакомые премьерные треки, оставляя при этом, как и полагается, под покровом таинственности некоторые релизы.

Стильные  парни, верно сопровождавшие Маврина, демонстрировали незаурядное инструментальное мастерство.

Крутые  виражные пассажи, местами применяя на гитаре излюбленную фортепианную технику игры, Сергей Константинович извлекал как бы между делом, особо  не перенапрягаясь, «свободы расцвет  знаменуя собой».

Прикид  Сергея, т.е. тщательно скрывающая зрелищные  татуировки тельняшка, в которую  был одет гитарист, напомнил песню «Штиль».

«Он пел под арфу, словно соловей»

Сценическая пластика стоявшего в смеси дыма и света вокалиста сводилась к тому, что время от времени певец застывал, убедительно вздымая руки к небу, хотя сам голос – «от добра добра не ищут», (т.е. лучшего вокала, наверное, искать уже нет смыла). Однако мэтром Стырова я бы называть не торопилась.

Надо  сказать, что местами Артём Стыров с девической чистотой вытягивает ноты и где-то поёт так, что возникает концепция рая на Земле. Но иногда к неплохому голосу примешивается грязнотца хрипения, видимо, полученного от курения (которая целенаправленно хороша только в отдельных песнях, таких как «Пробил час», например), хотя у Кипелова употребление табачных изделий на голосовых связках, похоже, не отражается. Как оказалось, не все сразу поняли, что на сцене Стыров, а не Андрюша Лефлер, например, и это даёт основания полагать, что вокалист, согласно народной примете, будучи неузнанным, в недалёком будущем станет богатым. Однако при этом стоит учесть, что те, кто не распознал вокалиста, по всем вероятиям, пришли на концерт уже после принятия вовнутрь спиртных напитков, которые в клуб «Реактор» запрещают проносить за имением своих.

Увольнение  Артёма Стырова в своё время из коллектива обернулось на пользу, т.к. певец (видимо, подстёгиваемый и ещё  и тем, что на сайте у Дубинина появилось любопытное сообщение, что он очень хорошо оценивает нового вокалиста в группе бывшего коллеги и что типа у Андрюши Лефлера большое будущее), живо мобилизовался к профессиональному исполнению!!! Думается, что многих потенциальных вокалистов таким образом Маврин мог бы подвигнуть к приличному пению: набрать пацанов,  (которые бзумна хотят петь с ним в золотом составе), выставить им претензии касательно их голоса, объявить им, что они не готовы участвовать в проекте и распустить. Рискну предположить, что Сергей, таким образом, мог бы спокойно открыть не только рок-гимназию, но и «Мавриинскую вокальную школу» (она была бы не хуже, чем вокальная студия, которую собирался открыть Беркут, а, может, даже уже и открыл), что в кратчайшие сроки готовила бы легионы молодых людей к вокальному мастерству. Они, страстно желая петь в ансамбле, неожиданно становились бы знатоками своего дела. Остаётся только теряться в разгадках, сколько готовых спецов Мать Россия получала бы ежегодно.

Киндер-сюрпризом, который привёз с собой коллектив, стал конкурс на исполнение (впрочем, далеко не самой наилучшей песни) «Дай руку мне» АРИИ. Его выиграл некий Антон, в награду получивший возможность спеть на одной сцене с музыкантами группы.

Поскольку группа в основном сделала упор на то, чтобы представить до боли незнакомые темы, не Бог весть сколько было старых песен, на которые уже настроились слуховые рецепторы собравшихся поклонников ансамбля, страждущих в очередной раз вживую услышать излюбленные творения.

«Что  ангелом они его считали,

Ниспосланным  их утолить печали»

(Джеффри Чосер, «Кентерберийские рассказы»)

Больше  всего меня потрясла в живом исполнении, несмотря на всё её название, своей  мелодикой, текстовой глубинностью и переливчатыми руладами песня «Падший», в которой для меня (т.к. хронологически я услышала её позднее) по-прежнему звучат отголоски темы «Пророка», – хотя на самом деле «Падший» был прототипом третьей, переаранжированной песни кипеловского репертуара.  Ну и, конечно же, изумила песня «Утоли мои печали», которые Маврин и утолил. Гитарные sforzando на фоне клавишных партий напоминают мне в этой теме бич разряда грома. До сих пор я по-буридановки ещё не определилась, какая из этих двух песен нравится больше, и при прослушивании просто чередую их вперемежку.

Негусто было с инструменталом, хотя кому как  не Маврину и карты в руки –  прибегнуть к тому, чего устрашился Холст, скромно выразивший уверенность, что не хватит-де у него таланта  удерживать зал инструментальным исполнительством в течение «целых сорока минут».

Чего  стоит одна только композиция «Вчера»: битловскому «Yesterday» нужно отвалить в небытиё и, желательно, больше не камбэкаться. Но здесь нужно быть осмотрительным в словах и выводах: не кто-то, а только сам Виталий Дубинин преисполнен пиетета и уважухи к битловскому «Вчера». «Для меня «Yesterday» в сотни раз круче, чем  «Степь да степь кругом» или «По диким степям Забайкалья»», – трепетно говорит монстр отечественного бас-гитаризма.

«Затем  возник о перстне разговор»

(Джеффри Чосер, «Кентерберийские рассказы»)

Помнится, как после просмотра фильма “Easy Rider” побежала я покупать два серебряных кольца с бирюзой на мизинец и безымянный палец. Правда, долго носить их не пришлось по причине того, что их у меня украли, – иначе говоря, ювелирные изделия постигла судьба перстня Араманта. Пушкин, в свою очередь, носил одно кольцо на указательном пальце, что вызвало немало перетолков среди исследователей, наподобие того, как тема «Кипелов контра Беркут» вызывает много обоснованных злоязычий на форумах. Мне приходилось иметь дело с безвкусными мещаночками, которые свою зажиточность демонстрировали наличием золотого кольца на каждом пальце.

Рискну  предположить, что гораздо более удачным героем и названием самого выдающегося драматического произведения Фридриха Хеббеля было бы не «Гигес», а «Мавр и его перстень».

О некоторой вычурности свидетельствуют  многочисленные цепи, в которых Сергей чувствует себя наиболее комфортно. Я не против цепочек, даже наоборот, однако их изобилие на конечностях СМ создает ощущение перегрузки. Причём общеизвестным является тот факт, что к обилию внешних признаков (цепи, рваные брюки и прочие «прибамбасы») тяготеет, как правило, неформал-киндер. По мере взросления – и углубления в музыку, а также погружения в тяжмет – тяготение к внешним признакам отходит на задний план и человек всё менее нуждается в броских символах и отличиях, показывающих его причастность к коммуне. У Маврина этого процесса, как ни странно, не наблюдается.

Ну а уж солнечные очки на  лбу (и с этим я определилась  уже давно) не свидетельствуют  о какой-то возвышенной изысканности  и не несут никакой смысловой  нагрузки даже на такой персоне,  как Маврин. Благо, во время концерта на голове у Сергея был платок, из-под которого выглядывали его космы.

«И  яркости чрезмерной я не снёс»

(Данте,  «Божественная комедия»)

По  моему мнению, изобилие мишуры и  «разных висючек» на теле Маврина  свидетельствует скорее об особенностях вкуса у исполнителя, что, впрочем, не сказывается на его игре.  Казалось бы, два перстня на одной руке – более чем достаточно. Но как, наверное, считает исполнитель: каждый его палец, извлекающий виртуозные пассажи, если не гениален, то, по меньшей мере, техничен, а посему достоин украшения.

Превеликое  множество колец на руках Марина напоминает мне перстни Платона  из диалога Ион, которым свойственна  была способность притягивать другие перстни. Символически это означает также и то, что Муза сначала дает избранным вдохновение, после чего к ним прикрепляется целая цепь других людей, которые черпают от первых свое наитие.

И если кольцо на указательном пальце обозначает гордыню (для которой у Маврина  есть все основания), на среднем –  осторожность, достоинство, на безымянном – нежность и любовь, а на мизинце – властолюбие, то можно предположить, что Маврин обладает всеми  этими свойствами сразу.

«Таится в нём и блеск тщеславья

Прекрасных  творческих побед»

Кстати  говоря, в Греции перстень, и особенно печатка, был символом свободного гражданина.

«Пленяли своей  чистотой»

Было  несколько излишне с децибелами, как и на любом концерте, хотя стоявший рядом динамик я даже потрогала, немного удивившись, что  при такой интенсивности уши  не закладывает.

Если  говорить о звуке, то, несмотря на грамотно настроенный баланс, предпочитаю  «утолять свои печали» и получать наслаждение от стерильного артезианского  звучания студийных версий, которые  оставляют в далеком отрыве затёртый поролоновый концертный саунд. Вкушать блаженство от прослушивания хрустальных переливов Маврина в инструментальных и балладных медляках лучше всего в наушниках или же в окружении шести миниатюрных колонок домашнего кинотеатра, где каждая нота, извлеченная беглыми пальцами музыканта, не тонет в трескучем гуле живого концертного звука и когда слышны малейшие акустические нюансы, если Серёжа делает «звук гуще, глубже, прозрачнее, тоньше, выше, ниже, легато, стаккато, пиано» (Станиславский, «Моя жизнь в искусстве»).

«Знаю я все эти минские клубы, – бросил фразу один из брестских звукорежиссёров, узнав о цели моей поездки в белорусскую столицу и добавил: – По уровню оснащения, и, следовательно, качества звучания минские клубы серьёзно уступают аналогичным заведениям Варшавы, Киева и прочих соседних столиц. У нас работает привычная ставка на попсу уровня корпоратива: фонограмма + «веркасердючка» с радиомикрофоном да побольше электронных эффектов для голоса (…чего ещё в натуре не хватает этим назойливым рокерам?)».

Не  знаю, правы ли арийцы, которые считают, что посещение концертов – это удел молодых. Задача концерта, по крайней мере для меня, больше состоит в том, чтобы получить какие-то доступные глазу впечатления, преобладающие над аудиовосприятием, лицезреть мастера (не хочется употреблять слова «кумир»), побыть в ауре группы, а при оказии в сфере единомышленников, отдельные из которых весьма интересны…

«Сиянием  сказочным грани  полны»

(Е.Рачевская)

Световое  оформление «Реактора» позволило обыграть даже немелодичные и, может, излишне агрессивные треки группы (и таковые в наличии у них имеются!). Огоньки от юпитеров, напомнивших «дыхание звёзд», двигались по полу, стенам и сцене, словно «ожившие краски».

Когда фанаты скандировали имя гитариста, можно было увидеть на лице Маврина нескрываемое удовольствие от признания фанатов, проделанной работы и мудрого курса избранного пути.

И, наверное, так оно и есть, что  лучше в своей более скромной ладье, чем на чужом корабле, даже несмотря на то, что людей наблюдалось «существенно меньше», чем на прошедшем двумя неделями ранее юбилейном празднестве АРИИ. Понятно, что раскрутить свой бренд и замутить варево в своём котле гораздо сложнее, чем «вписаться» во всё уже  готовое, как Беркут!!! Хотя здесь я, может быть, несколько утрирую и незаслуженно обижаю яркую и очень достойную фигуру  музыкального небосклона… (Прости, Артур!)

Земля олухами полнится

В замешательство, растерянность, недоумение, конфуз и состояние лёгкого шока неприятно вогнала концовка мероприятия, которая ошарашила так, что даже отпало желание собирать мнения публики о впечатлениях с концерта.

Представьте себе вот такую возникшую ситуацию. По окончании пусть даже и преждевременно завершившегося и раньше срока скукожившегося концерта вышли Мавры на сцену, чтобы попрощаться с публикой и, взявшись за ручки, поклониться. «Кланяются они, кланяются, хаером сцену метут», и в это время (прямо как в АРИИ) сразу «соскакивает полсостава» присутствующей публики и ломится на выход, не дожидаясь ухода коллектива, «что совсем уж выходит за рамки внешней политики». По моему мнению, удаляться, пока исполнители ещё на сцене, это – то же самое, что, не дожевав, выходить из-за стола на дипломатическом приёме.  Типа: «Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить», – так это выглядело.

Я это всё наблюдала через витринообразную  стеклянную дверь, как раз в это  время возвращаясь с улицы, куда вышла позвонить.

Хотелось  стать в проходе, создать  плотину  и спросить сограждан: к вам что, олухи Царя небесного, Маврин каждый день наведывается?!

Тщетно  пытаясь зайти обратно в зал  вопреки вываливающейся ораве, я  чувствовала себя в этот момент лирическим героем песни «Бивни чёрных скал», когда  Валерий Кипелов в первом арийском альбоме пел своим тогда ещё  мальчишеским голосом:

«Треснула скала,

И лавина вниз пошла,

И его, как песчинку, унесла».

«Причина этой непонятной заминки  прояснилась достаточно быстро»:  как оказалось, толпа ломанулась  к выходу, заторопившись забрать …куртку из гардероба, чтобы не стоять потом в длинной очереди!

Было  вельмi сорамна перед российскими звёздами за неподобающее поведение слушателей, за такой вот бульбашский менталитет, хотя может, таким образом публика  высказывала своё «фе», (приняв ответные меры) на отсутствие обещанного клипа, пущать который минской публике мавры не сочли необходимым и больше применили анонс как замануху-финт на концерт? Да и ужатым форматом мероприятия народ был недоволен: ведь играть было обещано до девяти вечера, а уже в половине девятого группа завершила выступление. Ощущение было такое, словно коллектив, отбамбурясь, отыграл свой укороченный концерт в ускоренном presto. «Колькi прыязджалi – заўжды гралi да дзевяцi, максiмум да дзесяцi гадзiн. Вельмi шкада, што канцэрт такi кароткi», – говорит минчанка Оля.

«Ну что же, и на том спасибо», – как сказал один выдающийся журналист в тему нереструктурированной внешней среды в Беларуси.

«Начало трудно, а конец  мудрён»

Русская пословица

За выбрасываемые техперсоналом со сцены в толпу барабанные палочки, которые ударник сноровисто вращал во время концерта между пальцев, фанаты боролись «словно псы, что дерутся за кость» в буквальном смысле слова.

По  завершении концерта столпившиеся у  входа поклонники дружно спели хором a cappella одну из «маврийских» песен.

Отсутствие  CD-пластинок Маврина в Бресте, магазины которого я обегала в тщетных поисках, обернулось на пользу, т.к. довелось прикупить диски, привезённые самой группой.

Наталья МАРТЕВИЧ