Мало кто из современных музыкальных формирований так заслуживает определений “эпический”, “легендарный”, “грандиозный”, как  шведские металлисты Therion. Один раз услышавший их музыку человек навряд ли когда-нибудь это забудет. И не мудрено: симфонические оркестры, приглашенные вокалисты и при этом тяжелый звук помноженный на сложную и красивую музыку и глубокие тексты не могут оставить равнодушными. В связи с выходом нового альбома группы “Sira Ahra” бессменный лидер и композитор Кристофер Йонссон дал порталу Metalscript.Net эксклюзивное интервью.

– Каждый альбом Therion несет в своем содержании нечто концептуальное. Что нам ждать от “Sitra Ahra”?

– Ну, кое-что, конечно, будет, но мы не хотели бы раскрывать это раньше времени.

– “Sitra Ahra” – кабалистический термин. Что он значит?

– Буквально – «другая сторона»

– А почему именно он избран для названия альбома?

– Ну не всегда ваши решения могут быть объяснены с точки зрения «почему» – ведь когда дождь идет в горах, то вода находит свой путь в долину без всяких философских подтекстов.

– Что нового ожидает слушателей в музыкальном плане?

– Будет много чего из того, с чем мы не экспериментировали, но мы всегда избегали распространяться о музыкальной составляющей нового альбома до того, как промо-копии окажутся у журналистов. Единственное, о чем мы можем сказать – большинство песен будут в том же ключе, что и песни с “Lemuria”  и “Sirius B”. А еще они будут длиннее и сложнее, чем раньше.

– Музыка Therion с каждым альбомом все более и более симфонична и в данный момент у нее не так уж и много общего с традиционным «металлическим» звучанием. А не возникали ли идеи превратить группу в исключительно оркестровый неметаллический проект?

– Мне уже приходилось слышать подобные вопросы и я нахожу их странными: а что делать с музыкантами, которые играют на традиционных «роковых»инструментах? Уволить? Если всех кроме меня уволить и я начну писать классическую оперную музыку, то за каким чертом мне называть это Therion, именем группы, записавшей 14 металлических альбомов??!?

Если бы вопрос звучал как «могли бы вы писать оркестровую музыку в чистом виде без тяжелой составляющей», то я бы ответил «да, я писал оперу несколько лет, но это не то, ради чего бы я бросил Therion».

– Therion отличается сложной высокотехничной музыкой, которую наверняка непросто играть. А что сложнее – писать такую музыку или потом ее исполнять?

– Это зависит от того, к чему выше ваши способности. Я – композитор и для меня процесс написания песни естественен – она идет из меня подобно течению реки. Но поскольку с гитарой я практикуюсь редко, поэтому перед каждым новым туром мне приходится очень много нагонять, так что лично у меня больше усилий отнимает исполнение. А вот у ребят в команде мнение может быть противоположным – они занимаются по нескольку часов ежедневно и играть им не так сложно, а вот написать что-нибудь – проблематично.

– Групп, подобных Therion, в мире нет. Вы чувствуете себя уникальными? Своего рода явлением в современном музыкальном мире?

– И да и нет. С одной стороны, действительно, похожих на нас групп нет, но в то же время важно помнить что ни колеса, ни огня мы не изобрели. Все что вы сегодня можете услышать, есть лишь звено в цепи, которая берет свое начало тогда, когда пещерный человек сделал барабан из кожи убитого животного. Therion – составной продукт, и если анализировать, то ситуация тут непростая. Попытаюсь объяснить. (И тут Йонссон немного растекся мыслью по древу.)

В 70-х в Канаде была такая группа Klaatu. Они записали несколько альбомов, и не все из них были крутыми, но их второй альбом “Hope” – один из лучших альбомов в 70-х. Хотя они и не звучали как Therion (хотя тоже использовали оркестровую составляющую), вы можете услышать, что их ход мысли сильно повлиял на нас. Была и еще одна группа – Pavlov’s Dog. Они играли очень грустный progressive rock, а настроение группы – весьма важная часть.

Кроме того, было влияние Ули Джона Рота, металлических групп на которых мы росли (Accept, Iron Maiden, Judas Priest), эпические песни 70-х таких групп как Uriah Heep (если бы я не любил эту группу, то никогда бы не использовал орган Хэммонда), Voivod и другие группы, которые внесли свою лепту в роковую/металлическую основу нашей команды, например, Scorpions с двухгитарными гармониями. Еще свой след оставил период моего увлечения death metal. Затем классическая оперная музыка – в основном Вагнер и разнообразный европейский и ближневосточный фолк – все это нашло отображение в нашем творчестве.

Я думаю, что действительно особенным Therion делает спонтанное рождение музыки. Я знаю, что многие группы пытаются быть оригинальными. Это не совсем одно и тоже – сравните с книгами: вся великая классическая литература – продукт спонтанного воображения писателей. Разницу видно в фильмах, которые есть экранизации тех замечательных книг – и фильмы эти тоже становятся классикой. А есть фильмы, создатели которых пытаются сделать их такими же хорошими, как классические, но коммерчески успешными, и после просмотра эти фильмы никогда не оставляют такого же сильного впечатления – только минутное развлечение.

Поэтому успешные фильмы всегда получают продолжения – вот “Матрица” – блестящее кино с гениальным сюжетом. Когда она стала хитом – высрали продолжение истории, а так как оно не было спонтанным моментом творчества, то и 2 и 3 часть весьма посредственны. Так же и с музыкой: когда человек слишком много анализирует и позволяет разуму возобладать над чувствами, то в лучшем случае они сделают неплохую развлекушку на короткий срок, но через 25 лет об этом уже никто не вспомнит.

Если короче, то телефон придумали не по принципу “сяду-ка я сегодня и изобрету чего-нибудь”, великие идеи посещают только людей, чей разум открыт, и когда они менее всего этого ожидают. Как Хендрикс, который выставил фузз на максимум одновременно с громкостью, поэтому звук стал искаженным. Он ведь сделал «неправильно», но создал этим принципиально новый стандарт звучания и не сидел с мыслями о том, как бы соригинальничать, а что-то сделал, и изменил этим мир.

– У Therion в текстах и музыке встречается много отсылок к мистике и мифологии. А как члены группы относятся к религии? Например я знаю, что вы – член ордена Dragon Rouge. А еще какие-нибудь мистические «хобби» имеются? Расскажите об этом немного?

– Вообще я – единственный, кто имеет отношение к эзотерическим материям, но кроме DR, других эзотерических фокусов у меня нет. Остальные парни, насколько я знаю, – атеисты или агностики.

– А проблемы у группы из-за такой тематики творчества были?

– Если не считать того, что в 92 году несколько любителей black metal высказали свое недовольство нашими текстами, то нет. (Фанатка Burzum подожгла дверь в квартиру Йонссона и написала на ней «Варг был здесь». Разумеется, никакого Варга «здесь» в этот момент не было. – прим ред.)

– Я думаю, что увлечения в подобного рода областях подразумевают обширные знания в этой сфере. Вы не пытались писать об этом книги или заниматься наукой в этой области?

– Я написал книжицу в 94 году, и издал только 100 копий с целью получить отклик. Но она была написано так несолидно, а в то же время вышел ряд других шведских книг, описывающих те же вещи намного лучше, что я решил ее не переиздавать.

– Что, по-вашему, более важно – история мистики и верований или история реальных человеческих поступков прошлого?

– Одно без другого не может существовать. Если бы людей не интересовали механизмы сверхъестественного, то мы бы не получили того, что позже назвали наукой. А без изучения более приземленных вещей не было бы прогресса в тех сферах, которые необходимы для развития интеллекта и духовных материй. Хорошим примером являются книги – без письма и печати все духовные учения были бы основаны на устном слове и остались бы в том виде, в каком сейчас мы можем наблюдать шаманизм среди дикарей, живущих в джунглях.

– Концерты Therion впечатляют. Сложно ли устроить такое шоу?

– Да, технически это намного труднее, чем «стандартным» группам хотя бы потому, что у нас намного больше вокалистов.

– А дорого?

– Ну да – нам нужно много дополнительного оборудования. Особенно с тех пор как мы отказались от стационарных мониторов в пользу мониторов-наушников. Теперь на сцене много беспроводного оборудования – гитары, микрофоны и эти самые наушники.

– А какое шоу, по-вашему, было лучшим?

– Нельзя сказать, что какой-то концерт был лучшим, равно как и нельзя сказать, что какая-то женщина самая красивая в мире. Также как и лучшие из женщин имеют свои особенности, что не позволяет выделить из них «самых лучших», можно только сказать, что они отличаются. Также и с концертами – мы создали массу отличных шоу, которые до самого конца останутся в нашей памяти, но я никогда не буду сравнивать их друг с другом.

Одним из самых запоминающихся  останется наше первое выступление на Dynamo Festival в Нидерландах в 97 году. В те годы фестиваль был легендарен, так что благодаря тому выступлению Therion обрел вес (а с 1987 по 1995 годы мы были в андеграунде). Возможно, еще было около 5–6 концертов, которые всегда будут особенными в нашей памяти, хотя мы сыграли несколько сот концертов за все это время, и все эти несколько сот шоу были тоже весьма круты. Я считаю, нам повезло в том, что у нас есть такие замечательные фанаты – ведь аудитория есть половина шоу.

– Therion очень популярен в Беларуси и люди ждут ваш концерт в Минске. Что вы от него ожидаете и чего бы вы хотели?

– Нам всегда нравились новые места и всегда интересовала славянская культура. Мы будем очень рады побывать в Минске и сыграть у вас концерт, и очень надеемся на то, что у нас будет время увидеть город.

Внимание: 30 ноября Therion в КЗ “Минск. Подбронее